Персидские мотивы

Есенин С. А.

Цикл стихотворений

Персидские мотивы
(15 стихотворений)
Сборник стихотворений Сергея Александровича Есенина –
 “Персидские мотивы”, был написан во время трёх поездок 
в Грузию и Азербайджан, с осени 1924 по август 1925 года.

***
Улеглась моя былая рана - 
Пьяный бред не гложет сердце мне. 
Синими цветами Тегерана 
Я лечу их нынче в чайхане. 

Сам чайханщик с круглыми плечами, 
Чтобы славилась пред русским чайхана, 
Угощает меня красным чаем 
Вместо крепкой водки и вина. 

Угощай, хозяин, да не очень. 
Много роз цветёт в твоём саду. 
Незадаром мне мигнули очи, 
Приоткинув чёрную чадру. 

Мы в России девушек весенних 
На цепи не держим, как собак, 
Поцелуям учимся без денег, 
Без кинжальных хитростей и драк. 

Ну, а этой за движенья стана, 
Что лицом похожа на зарю, 
Подарю я шаль из Хороссана 
И ковёр ширазский подарю. 

Наливай, хозяин, крепче чаю, 
Я тебе вовеки не солгу. 
За себя я нынче отвечаю, 
За тебя ответить не могу. 

И на дверь ты взглядывай не очень, 
Всё равно калитка есть в саду... 
Незадаром мне мигнули очи, 
Приоткинув чёрную чадру. 
1924 

***
Я спросил сегодня у менялы, 
Что даёт за полтумана по рублю, 
Как сказать мне для прекрасной Лалы 
По-персидски нежное «люблю»? 

Я спросил сегодня у менялы, 
Легче ветра, тише Ванских струй, 
Как назвать мне для прекрасной Лалы 
Слово ласковое «поцелуй»? 

И ещё спросил я у менялы, 
В сердце робость глубже притая, 
Как сказать мне для прекрасной Лалы, 
Как сказать ей, что она «моя»? 

И ответил мне меняла кратко: 
О любви в словах не говорят, 
О любви вздыхают лишь украдкой, 
Да глаза, как яхонты, горят. 

Поцелуй названья не имеет, 
Поцелуй не надпись на гробах. 
Красной розой поцелуи рдеют, 
Лепестками тая на губах. 

От любви не требуют поруки, 
С нею знают радость и беду. 
«Ты - моя» сказать лишь могут руки, 
Что срывали чёрную чадру. 
1924 

***
Шаганэ ты моя, Шаганэ! 
Потому, что я с севера, что ли, 
Я готов рассказать тебе поле, 
Про волнистую рожь при луне. 
Шаганэ ты моя, Шаганэ. 

Потому, что я с севера, что ли, 
Что луна там огромней в сто раз, 
Как бы ни был красив Шираз, 
Он не лучше рязанских раздолий. 
Потому, что я с севера, что ли. 

Я готов рассказать тебе поле, 
Эти волосы взял я у ржи, 
Если хочешь, на палец вяжи - 
Я нисколько не чувствую боли. 
Я готов рассказать тебе поле. 

Про волнистую рожь при луне 
По кудрям ты моим догадайся. 
Дорогая, шути, улыбайся, 
Не буди только память во мне 
Про волнистую рожь при луне. 

Шаганэ ты моя, Шаганэ! 
Там, на севере, девушка тоже, 
На тебя она страшно похожа, 
Может, думает обо мне... 
Шаганэ ты моя, Шаганэ. 
1924 

***
Ты сказала, что Саади 
Целовал лишь только в грудь. 
Подожди ты, бога ради, 
Обучусь когда-нибудь! 

Ты пропела: «За Евфратом 
Розы лучше смертных дев». 
Если был бы я богатым, 
То другой сложил напев. 

Я б порезал розы эти, 
Ведь одна отрада мне - 
Чтобы не было на свете 
Лучше милой Шаганэ. 

И не мучь меня заветом, 
У меня заветов нет. 
Коль родился я поэтом, 
То целуюсь, как поэт. 
19 декабря 1924 

***
Никогда я не был на Босфоре, 
Ты меня не спрашивай о нём. 
Я в твоих глазах увидел море, 
Полыхающее голубым огнём. 

Не ходил в Багдад я с караваном, 
Не возил я шёлк туда и хну. 
Наклонись своим красивым станом, 
На коленях дай мне отдохнуть. 

Или снова, сколько ни проси я, 
Для тебя навеки дела нет, 
Что в далёком имени - Россия - 
Я известный, признанный поэт. 

У меня в душе звенит тальянка, 
При луне собачий слышу лай. 
Разве ты не хочешь, персиянка, 
Увидать далёкий синий край? 

Я сюда приехал не от скуки - 
Ты меня, незримая, звала. 
И меня твои лебяжьи руки 
Обвивали, словно два крыла. 

Я давно ищу в судьбе покоя, 
И хоть прошлой жизни не кляну, 
Расскажи мне что-нибудь такое 
Про твою весёлую страну. 

Заглуши в душе тоску тальянки, 
Напои дыханьем свежих чар, 
Чтобы я о дальней северянке 
Не вздыхал, не думал, не скучал. 

И хотя я не был на Босфоре - 
Я тебе придумаю о нём. 
Всё равно - глаза твои, как море, 
Голубым колышутся огнём. 
1924 
***
Свет вечерний шафранного края, 
Тихо розы бегут по полям. 
Спой мне песню, моя дорогая, 
Ту, которую пел Хаям. 
Тихо розы бегут по полям. 

Лунным светом Шираз осиянен, 
Кружит звёзд мотыльковый рой. 
Мне не нравится, что персияне 
Держат женщин и дев под чадрой. 
Лунным светом Шираз осиянен. 

Иль они от тепла застыли, 
Закрывая телесную медь? 
Или, чтобы их больше любили, 
Не желают лицом загореть, 
Закрывая телесную медь? 

Дорогая, с чадрой не дружись, 
Заучи эту заповедь вкратце, 
Ведь и так коротка наша жизнь, 
Мало счастьем дано любоваться. 
Заучи эту заповедь вкратце. 

Даже всё некрасивое в роке 
Осеняет своя благодать. 
Потому и прекрасные щёки 
Перед миром грешно закрывать, 
Коль дала их природа-мать. 

Тихо розы бегут по полям. 
Сердцу снится страна другая. 
Я спою тебе сам, дорогая, 
То, что сроду не пел Хаям... 
Тихо розы бегут по полям. 
1924 

***
Воздух прозрачный и синий, 
Выйду в цветочные чащи. 
Путник, в лазурь уходящий, 
Ты не дойдёшь до пустыни. 
Воздух прозрачный и синий. 

Лугом пройдёшь, как садом, 
Садом - в цветенье диком, 
Ты не удержишься взглядом, 
Чтоб не припасть к гвоздикам. 
Лугом пройдёшь, как садом. 

Шёпот ли, шорох иль шелест - 
Нежность, как песни Саади. 
Вмиг отразится во взгляде 
Месяца жёлтая прелесть 
Нежность, как песни Саади. 

Голос раздастся пери, 
Тихий, как флейта Гассана. 
В крепких объятиях стана 
Нет ни тревог, ни потери, 
Только лишь флейта Гассана. 

Вот он, удел желанный 
Всех, кто в пути устали. 
Ветер благоуханный 
Пью я сухими устами, 
Ветер благоуханный. 
[1925] 

***
Золото холодное луны, 
Запах олеандра и левкоя. 
Хорошо бродить среди покоя 
Голубой и ласковой страны. 

Далеко-далече там Багдад, 
Где жила и пела Шахразада. 
Но теперь ей ничего не надо. 
Отзвенел давно звеневший сад. 

Призраки далёкие земли 
Поросли кладбищенской травою. 
Ты же, путник, мёртвым не внемли, 
Не склоняйся к плитам головою. 

Оглянись, как хорошо другом: 
Губы к розам так и тянет, тянет. 
Помирись лишь в сердце со врагом - 
И тебя блаженством ошафранит. 

Жить - так жить, любить - так уж и влюбляться 
В лунном золоте целуйся и гуляй, 
Если ж хочешь мёртвым поклоняться, 
То живых тем сном не отравляй. 

Это пела даже Шахразада, - 
Так вторично скажет листьев медь. 
Тех, которым ничего не надо, 
Только можно в мире пожалеть. 
[1925] 

***
В Хороссане есть такие двери, 
Где обсыпан розами порог. 
Там живёт задумчивая пери. 
В Хороссане есть такие двери, 
Но открыть те двери я не мог. 

У меня в руках довольно силы, 
В волосах есть золото и медь. 
Голос пери нежный и красивый. 
У меня в руках довольно силы, 
Но дверей не смог я отпереть. 

Ни к чему в любви моей отвага. 
И зачем? Кому мне песни петь? - 
Если стала неревнивой Шага, 
Коль дверей не смог я отпереть, 
Ни к чему в любви моей отвага. 

Мне пора обратно ехать в Русь. 
Персия! Тебя ли покидаю? 
Навсегда ль с тобою расстаюсь 
Из любви к родимому мне краю? 
Мне пора обратно ехать в Русь. 

До свиданья, пери, до свиданья, 
Пусть не смог я двери отпереть, 
Ты дала красивое страданье, 
Про тебя на родине мне петь. 
До свиданья, пери, до свиданья. 
[1925] 

***
Голубая родина Фирдуси, 
Ты не можешь, памятью простыв, 
Позабыть о ласковом урусе 
И глазах, задумчиво простых, 
Голубая родина Фирдуси. 

Хороша ты, Персия, я знаю, 
Розы, как светильники, горят 
И опять мне о далёком крае 
Свежестью упругой говорят. 
Хороша ты, Персия, я знаю. 

Я сегодня пью в последний раз 
Ароматы, что хмельны, как брага. 
И твой голос, дорогая Шага, 
В этот трудный расставанья час 
Слушаю в последний раз. 

Но тебя я разве позабуду? 
И в моей скитальческой судьбе 
Близкому и дальнему мне люду 
Буду говорить я о тебе - 
И тебя навеки не забуду. 

Я твоих несчастий не боюсь, 
Но на всякий случай твой угрюмый 
Оставляю песенку про Русь: 
Запевая, обо мне подумай, 
И тебе я в песне отзовусь... 
Март 1925 

***
Быть поэтом - это значит то же, 
Если правды жизни не нарушить, 
Рубцевать себя по нежной коже, 
Кровью чувств ласкать чужие души. 

Быть поэтом - значит петь раздолье, 
Чтобы было для тебя известней. 
Соловей поёт - ему не больно, 
У него одна и та же песня. 

Канарейка с голоса чужого - 
Жалкая, смешная побрякушка. 
Миру нужно песенное слово 
Петь по-свойски, даже как лягушка. 

Магомет перехитрил в коране, 
Запрещая крепкие напитки, 
Потому поэт не перестанет 
Пить вино, когда идёт на пытки. 

И когда поэт идёт к любимой, 
А любимая с другим лежит на ложе, 
Влагою живительной хранимый, 
Он ей в сердце не запустит ножик. 

Но, горя ревнивою отвагой, 
Будет вслух насвистывать до дома: 
«Ну и что ж, помру себе бродягой, 
На земле и это нам знакомо». 
Август 1925 
***
Руки милой - пара лебедей - 
В золоте волос моих ныряют. 
Все на этом свете из людей 
Песнь любви поют и повторяют. 

Пел и я когда-то далеко 
И теперь пою про то же снова, 
Потому и дышит глубоко 
Нежностью пропитанное слово. 

Если душу вылюбить до дна, 
Сердце станет глыбой золотою. 
Только тегеранская луна 
Не согреет песни теплотою. 

Я не знаю, как мне жизнь прожить: 
Догореть ли в ласках милой Шаги 
Иль под старость трепетно тужить 
О прошедшей песенной отваге? 

У всего своя походка есть: 
Что приятно уху, что - для глаза. 
Если перс слагает плохо песнь, 
Значит, он вовек не из Шираза. 

Про меня же и за эти песни 
Говорите так среди людей: 
Он бы пел нежнее и чудесней, 
Да сгубила пара лебедей. 
Август 1925 

***
«Отчего луна так светит тускло 
На сады и стены Хороссана? 
Словно я хожу равниной русской 
Под шуршащим пологом тумана» - 

Так спросил я, дорогая Лала, 
У молчащих ночью кипарисов, 
Но их рать ни слова не сказала, 
К небу гордо головы завысив. 

«Отчего луна так светит грустно?» - 
У цветов спросил я в тихой чаще, 
И цветы сказали: «Ты почувствуй 
По печали розы шелестящей». 

Лепестками роза расплескалась, 
Лепестками тайно мне сказала: 
«Шаганэ твоя с другим ласкалась, 
Шаганэ другого целовала. 

Говорила: «Русский не заметит... 
Сердцу - песнь, а песне - жизнь и тело...» 
Оттого луна так тускло светит, 
Оттого печально побледнела. 

Слишком много виделось измены, 
Слёз и мук, кто ждал их, кто не хочет. 
. . . . . . . . . . . . . . . . . . 
Но и всё ж вовек благословенны 
На земле сиреневые ночи. 
Август 1925 

***
Глупое сердце, не бейся! 
Все мы обмануты счастьем, 
Нищий лишь просит участья... 
Глупое сердце, не бейся. 

Месяца жёлтые чары 
Льют по каштанам в пролесь. 
Лале склонясь на шальвары, 
Я под чадрою укроюсь. 
Глупое сердце, не бейся. 

Все мы порою, как дети. 
Часто смеёмся и плачем: 
Выпали нам на свете 
Радости и неудачи. 
Глупое сердце, не бейся. 

Многие видел я страны. 
Счастья искал повсюду, 
Только удел желанный 
Больше искать не буду. 
Глупое сердце, не бейся. 

Жизнь не совсем обманула. 
Новой напьёмся силой. 
Сердце, ты хоть бы заснуло 
Здесь, на коленях у милой. 
Жизнь не совсем обманула. 

Может, и нас отметит 
Рок, что течёт лавиной, 
И на любовь ответит 
Песнею соловьиной. 
Глупое сердце, не бейся. 
Август 1925 

***
Голубая да весёлая страна. 
Честь моя за песню продана. 
Ветер с моря, тише дуй и вей - 
Слышишь, розу кличет соловей? 

Слышишь, роза клонится и гнётся - 
Эта песня в сердце отзовётся. 
Ветер с моря, тише дуй и вей - 
Слышишь, розу кличет соловей? 

Ты - ребёнок, в этом спора нет, 
Да и я ведь разве не поэт? 
Ветер с моря, тише дуй и вей - 
Слышишь, розу кличет соловей? 

Дорогая Гелия, прости. 
Много роз бывает на пути, 
Много роз склоняется и гнётся, 
Но одна лишь сердцем улыбнётся. 

Улыбнёмся вместе - ты и я - 
За такие милые края. 
Ветер с моря, тише дуй и вей - 
Слышишь, розу кличет соловей? 

Голубая да весёлая страна. 
Пусть вся жизнь моя за песню продана, 
Но за Гелию в тенях ветвей 
Обнимает розу соловей. 
1925