Лошадиная фамилия

Чехов А. П.

Рассказ

Лошадиная фамилия
    
    
    У отставного генерал-майора Булдеева разболелись зубы. Он полоскал рот водкой, коньяком, прикладывал к больному зубу табачную копоть, опий, скипидар, керосин, мазал щеку йодом, в ушах у него была вата, смоченная в спирту, но все это или не помогало, или вызывало тошноту. Приезжал доктор. Он поковырял в зубе, прописал хину, но и это не помогло. На предложение вырвать больной зуб генерал ответил отказом. Все домашние — жена, дети, прислуга, даже поваренок Петька предлагали каждый свое средство, Между прочим, и приказчик Булдеева Иван Евсеич пришел к нему и посоветовал полечиться заговором.
    — Тут, в нашем уезде, ваше превосходительство, — сказал он, — лет десять назад служил акцизный Яков Васильич. Заговаривал зубы — первый сорт. Бывало, отвернется к окошку, пошепчет, поплюет — и как рукой! Сила ему такая дадена…
    — Где же он теперь?
    — А после того, как его из акцизных увольнили, в Саратове у тещи живет. Теперь только зубами и кормится. Ежели у которого человека заболит зуб, то и идут к нему, помогает… Тамошних саратовских на дому у себя пользует, а ежели которые из других городов, то по телеграфу. Пошлите ему, ваше превосходительство, депешу, что так, мол, вот и так… у раба божьего Алексия зубы болят, прошу выпользовать. А деньги за лечение почтой пошлете.
    — Ерунда! Шарлатанство!
    — А вы попытайте, ваше превосходительство. До водки очень охотник, живет не с женой, а с немкой, ругатель, но, можно сказать, чудодейственный господин.
    — Пошли, Алеша! — взмолилась генеральша.Ты вот не веришь в заговоры, а я на себе испытала. Хотя ты и не веришь, но отчего не послать? Руки ведь не отвалятся от этого.
    — Ну, ладно, — согласился Булдеев. — Тут не только что к акциозному, но и к черту депешу пошлешь… Ох! Мочи нет! Ну, где твой акцизный живет? Как к нему писать?
    Генерал сел за стол и взял перо в руки.
    — Его в Саратове каждая собака знает, — сказал приказчик. — Извольте писать, ваше превосходительство, в город Саратов, стало быть… Его благородию господину Якову Васильичу… Васильичу…
    — Ну?
    — Васильичу… Якову Васильичу… а по фамилии А фамилию вот и забыл!.. Васильичу… Черт… Как же его фамилия? Давеча, как сюда шел, помнил… Позвольте-с…
    Иван Евсеич поднял глаза к потолку и зашевелил губами. Булдеев и генеральша ожидали нетерпеливо.
    — Ну что же? Скорей думай!
    — Сейчас… Васильичу… Якову Васильичу… Забыл! Такая еще простая фамилия… словно как бы лошадиная… Кобылин? Нет, не Кобылин. Постойте… Жеребцов нешто? Нет, и не Жеребцов. Помню, фамилия лошадиная, а какая — из головы вышибло…
    — Жеребятников?
    — Никак нет. Постойте… Кобылицин… Кобылятников… Кобелев…
    — Это уже собачья, а не лошадиная. Жеребчиков?
    — Нет, и не Жеребчиков… Лошадинин… Лошаков… Жеребкин… Все не то!
    — Ну, так как же я буду ему писать? Ты подумай!
    — Сейчас. Лошадкин… Кобылкин… Коренной…
    — Коренников? — спросила генеральша.
    — Никак нет. Пристяжкин… Нет, не то! Забыл!
    — Так зачем же, черт тебя возьми, с советами лезешь, ежели забыл? рассердился генерал.Ступай отсюда вон!
    Иван Евсеич медленно вышел, а генерал схватил себя за щеку и заходил по комнатам.
    — Ой, батюшки! — вопил он. — Ой, матушки! Ох, света белого не вижу!
    Приказчик вышел в сад и, подняв к небу глаза, стал припоминать фамилию акцизного:
    — Жеребчиков… Жеребковский… Жеребенко… Нет, не то! Лошадинский… Лошадевич… Жеребкович… Кобылянский…
    Немного погодя его позвали к господам.
    — Вспомнил? — спросил генерал.
    — Никак нет, ваше превосходительство.
    — Может быть, Конявский? Лошадников? Нет?
    И в доме, все наперерыв, стали изобретать фамилии. Перебрали все возрасты, полы и породы лошадей, вспомнили гриву, копыта, сбрую… В доме, в саду, в людской и кухне люди ходили из угла в угол и, почесывая лбы, искали фамилию..
    Приказчика то и дело требовали в дом.
    — Табунов? — спрашивали у него. — Копытин? Жеребовский?
    — Никак нет, — отвечал Иван Евечи и, подняв вверх глаза, продолжал думать вслух: — Коненко… Конченко… Жеребеев… Кобылеев…
    — Папа! — кричали из детской. — Тройкин! Уздечкин!
    — Взбудоражилась вся усадьба. Нетерпеливый, замученный генерал пообещал дать пять рублей тому, кто вспомнит настоящую фамилию, и за Иваном Евсеичем стали ходить целыми толпами…
    — Гнедов! — говорили ему. — Рысистый! Лошадицкий!
    Но наступил вечер, а фамилия все еще не была найдена. Так и спать легли, не послав телеграммы.
    Генерал не спал всю ночь, ходил из угла в угол и стонал… В третьем часу утра он вышел из дому и постучался в окно к приказчику.
    — Не Меринов ли? — спросил он плачущим голосом.
    — Нет, не Меринов, ваше превосходительство,ответил Иван Евсеич и виновато вздохнул.
    — Да, может быть, фамилия не лошадиная, а какая-нибудь другая!
    — Истинно слово, ваше превосходительство, лошадиная… Это очень даже отлично помню.
    — Экий ты какой, братец, беспамятный… Для меня теперь эта фамилия дороже, кажется, всего на свете. Замучился!
    Утром генерал опять послал за доктором.
    — Пускай рвет! — решил он. — Нет больше сил терпеть…
    Приехал доктор и вырвал больной зуб. Боль утихла тотчас же, и генерал успокоился. Сделав свое дело и получив, что следует, за труд, доктор сел в свою бричку и поехал домой. За воротами в поле он встретил Ивана Евсеича… Приказчик стоял на краю дороги и, глядя сосредоточенно себе под ноги, о чем-то думал. Судя по морщинам, бороздившим его лоб, и по выражению глаз, думы его были напряженны, мучительны…
    — Буланов… Чересседельников… — бормотал он.Засупонин… Лошадский…
    — Иван Евсеич! — обратился к нему доктор. — Не могу ли я, голубчик, купить у вас четвертей пять овса? Мне продают наши мужички овес, да уж больно плохой…
    Иван Евсеич тупо поглядел на доктора, как-то дико улыбнулся и, не сказав в ответ ни одного слова, всплеснув руками, побежал к усадьбе с такой быстротой, точно за ним гналась бешеная собака.
    — Надумал, ваше превосходительство! — закричал он радостно, не своим голосом, влетая в кабинет к генералу. — Надумал, дай бог здоровья доктору! Овсов! Овсов фамилия акцизного! Овсов, ваше превосходительство! Посылайте депешу Овсову!
    — Накося! — сказал генерал с презрением и поднес к лицу его два кукиша. Не нужно мне теперь твоей лошадиной фамилии! Накося!